Отъезд

Одна семейка мучнистого цвета уволокла нашу мебель. Трудолюбивые такие, весь день носили, кто дверцы, кто ящички. Ночь втекла в пустой дом, я включила свет, и он залил прямоугольники комнат, не сплетя ни одной тени . В доме напротив истекают светом чужие окошки, которым не грозит опустеть. А я, русская женщина еврейского происхождения, по старинной иудейской традиции безответно любящая Россию, еду в Израиль. От безысходности — в исход, в расход. С тех пор, как после двух лет конвульсий решила разделить участь семьи, — ни аритмии мысли, ни ёканий в душе на прощальных посиделках. Полная атрофия сослагательного наклонения, ни одного «если бы». Эти спасительные обмороки фантазии- один из милосердных даров Божьих. Можно навидаться ужасов внутри себя, когда ещё ничего не случилось и ты лишь думаешь о вероятностях, роняя сердце… Но как только драматическое событие произошло, твой ангел- хранитель включает автопилот — и ты уже простой, незатейливый метроном. Чего там хвалить людей за самообладание, — им в этот момент просто обладать нечем. А те, кто в истериках валяются,-мыльных опер насмотрелись и реагируют по уставу. В прошлом веке преданность обморокам была такая, что буквально любой мог от простого крика: «Едет, едет!» немедленно потерять сознание, даже не узнав, о ком речь. Мода прошла, и обмороки прекратились. Физические прекратились. Но моральные обмороки, расцвели и очень украшают наш быт. В годину особых бедствий можно потерять сознание на несколько лет, а окружающие тебя будут только нахваливать за мужество. Лично я до эмиграции два года находилась в обмороке, потом на часок очнулась, и снова — хлоп на пару лет. Вот про этот часок я и говорю. Когда внезапно и хищно, как пасть тигра, разверзлось передо мной моё израильское будущее, показав в одно мгновение ослепительный лик невыносимого одиночества, ампутированную от жизни судьбу. Бог говорил Моисею, что погибнет увидевший Его. Можно погибнуть, узрев вспышку грядущего, но во время моего прозрения в комнату зашёл часть моей семьи, муж, которому лицо плавила та же вспышка.
Мы постояли у окна вместе, томясь увиденным. Теперь мы знали, что нас ждёт; перетерпели, пока предопределение захлопнет пасть, и пошли собирать вещи. Сама эмиграция по сравнению с осенившим нас её образом уже не была так страшна.